Если Молчание начинает изрядно впечатлять уже после нескольких десятков страниц, то здесь для достижения подобного эффекта автору потребовалось куда больше текста. Уж слишком нехитро-прагматичными выглядят действия всех персонажей романа, начинающегося в знакомой обстановке Японии семнадцатого века. Власти заинтересованы в торговых контактах с Мексикой, испанский священник-францисканец мечтает стать епископом и исправить ошибки иезуитов, приведших к гонению на христиан, самураи хотят выслужиться и вернуть потерянные родовые земли. Снаряжается экспедиция в Мексику, продолжающаяся плаванием по Атлантике. Поначалу интерес книги скорее в сюжете, ну разве что ценны размышления о значительной разнице между христианским и синтоистским мировоззрениями. Впрочем, с определённого момента становится ясно, что прагматизм всей истории куда более значителен, чем это представлялось раньше, а ближе к концу открывается и его имя — государственная мудрость. И вот тут начинаешь понимать глубину и замысел романа. И становится страшно.
-
- Music, books & oysters (
alexander_panin) wrote,
Music, books & oysters
alexander_panin
Сюсаку Эндо — Самурай (1980)
Если Молчание начинает изрядно впечатлять уже после нескольких десятков страниц, то здесь для достижения подобного эффекта автору потребовалось куда больше текста. Уж слишком нехитро-прагматичными выглядят действия всех персонажей романа, начинающегося в знакомой обстановке Японии семнадцатого века. Власти заинтересованы в торговых контактах с Мексикой, испанский священник-францисканец мечтает стать епископом и исправить ошибки иезуитов, приведших к гонению на христиан, самураи хотят выслужиться и вернуть потерянные родовые земли. Снаряжается экспедиция в Мексику, продолжающаяся плаванием по Атлантике. Поначалу интерес книги скорее в сюжете, ну разве что ценны размышления о значительной разнице между христианским и синтоистским мировоззрениями. Впрочем, с определённого момента становится ясно, что прагматизм всей истории куда более значителен, чем это представлялось раньше, а ближе к концу открывается и его имя — государственная мудрость. И вот тут начинаешь понимать глубину и замысел романа. И становится страшно.
- Post a new comment
- 0 comments
- Post a new comment
- 0 comments
